Одетый в строгий черный костюм на голое тело, я иду по ночному городу, ловлю дикие, удивленные и одновременно осуждающие взгляды прохожих. Мне часто говорят, что я странно одеваюсь. Если на мне нет рубашки – это не значит, что я забыл ее надеть, это значит, что я ее уже снял. И вообще, кто сказал, что матрас – это не форма одежды?

Сегодня у меня назначена встреча, сегодня у меня назначено тайное свидание. Идиоты ничего не понимают в тайнах, я не буду их переубеждать, пусть думают то, что им думается. Одетый в дорогой черный классический костюм на голое тело, укутанный в пуховой матрас, я иду по ночному городу, я иду на тайное свидание.

Наше тело – это продолжение наших мыслей. Наша одежда – это продолжение нашего тела. Не надо быть мудрецом, чтобы понять, что с помощью одежды мы выражаем самих себя. Всякий раз, когда мы обнажаемся, снимаем одежды, мы в некотором роде глупеем, поскольку теряем частицу своего внутреннего я. И наоборот, мы становимся мудрыми и сильными тогда, когда наше бренное тело облачается в нечто великое и грандиозное.

Слава короля заключена в его короне. Любая мода haute couture – это жалкое блеяние текущего момента перед вечностью. При входе во Дворец я небрежно бросаю шапку Мономаха в угол. Пусть полежит еще пару десятилетий, за ней еще придет ее настоящий хозяин, она ему еще пригодится. Наступит время, когда мода будет не просто глупой, а по-настоящему смешной.

В коридоре дворца я замечаю совершенно голого короля. Он был без одежды не потому, что его одурачил его портной, а потому, что его идеи никто не понимал: лучше иметь голого короля, чем голое королевство. Он меня не останавливает, сегодня я иду в гости к его дочери. Постелив матрац на спальном ложе принцессы, я спешно удаляюсь, ибо наступает действие, когда слова мешают течению времени. Час, два, три я не мешаю влюбленным, а утром когда все придворные собрались в гостином зале, кто-то обронил слово, что у принцессы, глаза к несчастью имеют воспаленный налет. - Мир озабочен возникшим неудобством, кто бы мог подумать, отчего у юной леди такой нездоровый вид? Король, как всегда, спасает честь своей дочери, он рассказывает историю о горошине, которую подложили в качестве эксперимента ее Величеству в пуховую перину, и которая мешала ей заснуть в течение всей ночи. И только я знаю, что мою постель невозможно продавить даже на раскаленных углях ада: влюбленные не знают неудобств, но меня, как и короля, решительно не понимает большинство. Именно поэтому мой образ привычно изображают поэты, мыслители и художники в качестве обнаженного малыша с натянутым луком, готовящимся своей стрелой поразить сердце неискушенного.